Источник сайт Союза журналистов от 1 марта 2019 года
Главный режиссер и художественный руководитель Молодежного театра на Фонтанке, Народный артист России Семен Спивак на сцене Дома журналиста откровенно рассказал и о своем пути в театр, и о пути своего театра.
Из инженера в режиссеры
Семен Спивак по первому образованию инженер. В 1972 году он окончил Ленинградский инженерно-экономический институт. Но уже через год стал студентом Ленинградского института театра, музыки и кинематографии. Впрочем, о времени, потраченном в первом вузе не жалеет. Говорит, что таким образом исполнил свой сыновий долг и успокоил родителей.
- Я родился в Карпатах, в городе Черновцы и до 13 лет хорошо рисовал, ходил в изостудию во Дворце пионеров. И однажды, проходя мимо зала, увидел, как репетирует детский театр. Мне очень понравилось, и я стал заниматься в театральной студии. Но когда я закончил школу, родители настояли, чтобы я получил "настоящую профессию". Поэтому я поступил в инженерно-экономический, но, когда исполнил долг перед родителями, остался в Ленинграде, год спал на полу у моего друга и поступил в театральный.
Надо отметить, что и обучаясь в инженерно-экономическом, Семен Спивак про театр не забывал, участвуя в работе любительского на тот момент театра "Суббота". В том числе и как режиссер, поставивший в этом театре спектакль «Старая Верона» как версию «Ромео и Джульетты». После окончания же театрального института стал работать в Театре Ленинского комсомола (сейчас "Балтийский дом" - прим.ред.).
- Очень много и смешного, и грустного связано с работой в этом театре. Когда я отработал в нем два года, в 1983 году ушел из жизни великий режиссер Геннадий Опорков. Его талант очень на мне отразился, развил меня, можно сказать. В театр пришел другой режиссер, и вскоре я подал заявление об уходе. Несмотря на то, что у меня два года назад родился ребенок, я ушел в никуда. И без работы был ровно сутки. Потому что мне позвонил замечательный режиссер одного из самых любимых моих театров – театра им. Ленсовета – Игорь Петрович Владимиров.
В театре им. Ленсовета режиссер Спивак проработал пару лет. И говорит, что именно там поставил один из лучших своих спектаклей по пьесе Виктора Мережко "Я – женщина" с Еленой Соловей в главной роли. После несколько лет руководил "Молодым театром" при Ленконцерте. В 1989 года Семен Яковлевич стал главным режиссером Молодежного театра на Фонтанке, придя туда с труппой и спектаклями "Молодого театра", в том числе и со спектаклем "Танго", признанным лучшей премьерой сезона 1988/1989 годов.
- "Танго" - это замечательная пьеса, которую написал последний европейский классик, великий польский драматург и абсурдист Славомир Мрожек. Он, кстати, был однажды у нас на спектакле. Когда мы его спросили "как вам спектакль?", он ответил так, как может ответить только Мрожек: "Я первый раз вижу "Танго"". Его жена говорит: "Мы же видели "Танго" много раз". Он в ответ: "Я Первый Раз Вижу "Танго"". Полагаю, он имел в виду такое прочтение. Это очень сложная пьеса, ее очень трудно играть.
Золотая середина
В этом году 25 лет отмечает Творческая мастерская Спивака, сам режиссер празднует 30-летие руководства театром, который, кстати, отметит свое 40-летие в следующем году: Молодежный театр на Фонтанке - единственный в Петербурге театр-сад - открылся 18 января 1980 года. Зачастую Молодежный театр называют классическим, режиссер же с этим не согласен.
- Мне кажется, произошла страшнейшая ошибка в понятиях. У нас делят на классический театр и авангард. Но две градации – это абсолютно неправильно, необходимо ввести третье понятие – современный театр. И тогда все встанет на свои места. Я считаю, что мы занимаемся современным театром. Это значит, что мы взяли какую-то часть от классического театра и какую-то часть от авангарда. Вообще, все самое лучше в жизни, все самое великое – находится посередине. Мы занимаемся не классическим, не чисто психологическим, а современным театром, который находится посередине – в золотой середине.
Семен Спивак: "Я свободен от критики. В заповедях написано: "Не судите, да не судимы будете". Там же нет в скобках – "кроме театральных критиков".
В текущем репертуаре театра спектакли по произведениям Островского и Шекспира, Довлатова и Горина, Брехта и Рота, Достоевского и Пушкина, Бабеля и Твена… Перечислять можно долго, но уже по этому списку виден широчайший диапазон и разнообразие репертуара, большинство пьес в котором поставлено Семеном Спиваком. На вопрос "как вы выбираете пьесы для постановки?", он улыбается: "Вы не поверите!"
- Я читаю, читаю, и вдруг раздается щелчок. И я понимаю, что это надо ставить. Это похоже на то, как женщина выбирает мужчину или наоборот. Если удачно выбирает, конечно. Человек, если он слышит себя, то он не ошибется в выборе. А ошибок сейчас очень много, потому что в современном мире, в его ритме мы очень плохо себя слышим.
Если же говорить о количестве постановок, то Семен Спивак следует пословице: "Спешить надо медленно". Говорит, что поставил около 50 пьес, и, если сравнивать с однокурсниками, то у многих вдвое больше.
- Мы долго репетируем. Я за это всегда получал от директоров, от Комитета по культуре. Но я не могу поставить спектакль за три месяца. Один из лучших романов ХХ века "Мастер и Маргарита" писался 27 лет. Додин раньше репетировал по три года, Станиславский по пять лет. Зато они создавали произведения! В конце концов, даже ребенка вынашивают 9 месяцев. За 3 месяца его не выносить, как ни старайся. Знаете, один испанский режиссер замечательно сказал, что театр – это как волна, набегающая на песок: мгновение – и спектакля нет. Помните, был такой режиссер Аскольдов, поставивший фильм "Комиссар". Фильм лет 30 пролежал на полке, его никто не видел. Потом его сняли с полки и все увидели, что это колоссальный фильм с замечательной работой Мордюковой, Быкова, Недашковской… Я считаю, что надо очень трепетно относиться к театру, потому что у кинорежиссеров и артистов остаются фильмы, у писателей – книги. Мы же какие-то бабочки, и относится к нам надо как к бабочкам – быть мягче немножко.
Звериные истории
Один из самых популярных сейчас спектаклей театра – "Звериные истории" – первая в Петербурге постановка пьесы американского драматурга Дона Нигро. После премьеры в октябре 2018 года достать билеты на эту постановку практически невозможно. При этом спектакль играют не два состава, а две группы актеров. И каждая из них играет свою версию пьесы.
- "Звериные истории" – очень необычная и очень сложная постановка. Внутри одной пьесы – несколько пьес с ролями, одна может идти 6 минут, другая 20… При этом драматург сделал очень сложное указание: не играть ни людей, ни зверей. Ну как это подать и сделать? Я решил играть какие-то понятия: глупость, жадность, зависть и зависимость. Там есть пьеса о зависимости от сыра, в которой в одной из версий играет моя дочь Эмилия Спивак.
Заговорщицки понизив голос до шепота, Семен Яковлевич делится "по секрету" тем, что пока не вполне доволен игрой актеров. Говорит, что сам читал пьесу лучше, без подготовки, достигнув нужного уровня и глубины, и легкости, и юмора. Артисты же играют глубоко, но недостаточно легко, и зритель воспринимает все слишком серьезно.
- Да, на этот спектакль не достать билетов, хотя мы играем его уже по три раза в месяц. Но не хватает юмора на сегодняшний день. Мне театральный критик, которой очень понравился спектакль, прислала сообщение: "Вы меня убили!" Но я не собирался никого убивать. Я вообще считаю, что зритель должен оставаться в живых после спектакля. У нас и так есть театры в Петербурге, после посещения которых жить не хочется. Я не буду говорить название, очень известный театр. Я пришел на спектакль и после него так напился. Вообще-то я не пью, но после него так жить не хотелось, что единственным спасением была водка.
Завершает спектакль "Звериные истории" новелла "Диалог леммингов". По глубоко укоренившемуся в литературе заблуждению, лемминги в случае избыточной численности совершают акт группового суицида: идут к морю и тонут. И этой сценой завершается спектакль.
- В спектакле "Звериные истории" я построил последнюю сцену о том, что весь мир запутался. Мы все знаем, что не знаем, куда мы идем. И я не имею в виду нашу страну – весь мир. Все очень сильно запутались. И я думаю, что спектакль пользуется таким успехом еще и потому, что там сказано то, о чем мы боимся подумать: "Мы не знаем, куда мы идем!»
Ради нескольких секунд
Режиссер уверен, что артисты играют не для того, чтобы сыграть, а для того, чтобы достичь определенного мгновения раскрытия в актерской игре. И ради этого мгновения ходят на спектакли зрители. Потому что только в театре между артистом и зрителем нет никаких преград.
- Мы пытаемся создавать особую атмосферу, чтобы раскрыть это место (режиссер указывает на сердце - прим.ред.). У нас все для этого делается, в том числе и обучение, и репетиции. Все, чтобы актер не оставался профессионалом. Сейчас любят писать "профессионал, профессионал". Но артист должен стать художником. Профессионал делает то, что умеет делать. Художник делает то, что делать до сих пор не умел. Наверное, у всех был такой момент в жизни, может быть, в любви или дружбе, когда ты чувствуешь необычайную близость, откровенность. И ради достижения этого момента существует театр. Ведь спектакль как строится? Зал такой прохладный, артист начинает греть зал. Это только кажется, что идет какая-то история, на самом деле идет взаимный химический процесс. И, если удается, наступает этот момент… Это бывает очень редко. В год, может быть, раз 20 из 300 спектаклей. Но именно ради этого зрители приходят в театр. И все в театре делается ради этих секунд. Ведь такой момент длится считанные секунды. И в этот момент происходит единение зала. Знаете, когда пришли разные люди, а вышли после спектакля все с одним чувством.
Семен Спивак: "Артист не должен думать. Артист должен чувствовать".
Впрочем, для достижения этого момента нужны усилия не только артистов, но и зрителей. Семен Спивак вспоминает фразу Мейерхольда: "Чтобы был великий театр, должен появиться великий зритель".
- А сейчас что? Объявляют «выключите телефоны» перед спектаклем, приходят на спектакли классами. На меня одна учительница написала жалобу, что я страшный человек, который не любит детей. Потому что я честно говорю, что не люблю, когда в театр приходят классами. Дело в том, что артист на сцене находится немножко в измененном состоянии. Любой звук – трезвит. А у нас вдруг учителя решили, что раз спектакль по классике, то надо приходить. Особенно часто классы появлялись на "Днях Турбиных". И просто дежурил у мест тогда. Ведь, когда приходит большая группа подростков, понятно, что парни выпендриваются перед девочками. Но артист-то на сцене, в сложнейшем материале, и он не может расслабиться. Спектакль теряет шанс на ту самую секунду, и зритель теряет. Ведь творческий акт очень похож на интимный. Можете представить, идут какие-то предыгры между мужчиной и женщиной, и тут кто то стучится и говорит: "У вас соли не будет?" Какая ж тут любовь. Так и в театре.
В марте в театре состоится премьера спектакля по пьесе Жана Ануйя "Ромео и Жанетта" с названием "Нас обвенчает прилив". Пьеса написана в 1946 году и станет третьей постановкой по пьесе этого автора после "Медеи" и "Жаворонка".
- Рассказать эту историю я не могу, она очень сумасшедшая. Мы репетировали 2, 5 года, чтобы найти эту сумасшедшинку. Я вообще считаю, что спектакль должен быть как калейдоскоп. Или, как говорил Мейерхольд, "парад аттракционов". Есть парад аттракционов внешних, а есть внутренних. И эту пьесу мы сделали очень смешной, и от этого такой грустной. Слово «грустная» даже не подходит – трагической. Это мой любимый жанр, на стыке комического и трагического, как жизнь наша.